— Всё вырождается, клянусь душой! Не знаю уж, дичь ли не оставляет больше следов, собаки ли потеряли чутьё. Мы травим матёрого оленя, шесть часов преследуем его, и, когда мы почти загнали его и Сен-Симон уже подносит к губам рог, чтобы протрубить победу, вдруг свора срывается в сторону и бросается за каким-то одногодком. Вот увидите, мне придётся отказаться от травли, как я отказался от соколиной охоты. Ах, господин де Тревиль, я несчастный король! У меня оставался всего один кречет, и тот третьего дня околел.
— В самом деле, ваше величество, мне понятно ваше отчаяние: несчастье велико. Но, кажется, у вас осталось довольно много соколов, ястребов и других ловчих птиц?
— И никого, кто мог бы обучить их. Сокольничие вымирают. Я один ещё владею искусством соколиной охоты. После меня всё будет кончено. Будут охотиться с помощью капканов, западнёй и силков! Если бы только мне успеть подготовить учеников… Но нет, господин кардинал не даёт мне ни минуты покоя, твердит об Испании, твердит об Австрии, твердит об Англии!..
— В самом деле, ваше величество, мне понятно ваше отчаяние: несчастье велико. Но, кажется, у вас осталось довольно много соколов, ястребов и других ловчих птиц?
— И никого, кто мог бы обучить их. Сокольничие вымирают. Я один ещё владею искусством соколиной охоты. После меня всё будет кончено. Будут охотиться с помощью капканов, западнёй и силков! Если бы только мне успеть подготовить учеников… Но нет, господин кардинал не даёт мне ни минуты покоя, твердит об Испании, твердит об Австрии, твердит об Англии!..